Зеркала и совокупление отвратительны, ибо умножают количество людей.
Фэндом: Малыш и Карлсон Название: Я ничего не обещал Автор: Серебристый Водолей Пэйринг: Малыш/Карлсон Рэйтинг: PG-13, периодически дотягивающее до R Жанр: драма Размер: мини Ссылка: www.diary.ru/~serebro87/p49122105.htm
Зеркала и совокупление отвратительны, ибо умножают количество людей.
Классические фандомы. История. "Евгений Онегин". Полный текст произведения Д.Д. Минаева "Евгений Онегин наших дней".
Здесь: www.diary.ru/~azaroton-oikon/p38869423.htm сэй FleetinG_ представил отличную статью на тему фанфиков на Пушкина, Гоголя и Грибоедова. Попытаюсь упорядочить и дополнить.
Итак, относительная хронология фанфиков на "Евгения Онегина":
1825 г. - А. И. Полежаев, "Сашка"; 1828 г. - издано анонимно; позже выясняется, что автор - М. Воскресенский. "Евгений Вельской". 1828 г. - Платон Волков, "Признание на тридцатом году жизни"; 1829 г. - Н.Н. Муравьёв, "Котильон. Глава первая из стихотворного романа "Ленин, или жизнь поэта"; 1830 г. - автор неизвестен; "Иван Алексеевич, или Новый Евгений Онегин" (издан в журнале "Галатея"); Затем, в те же годы, ряд более мелких вариантов (без окончаний) в журналах "Невский альманах", "Календарь муз", "Северный Меркурий"; 1865 г. - Д.Д. Минаев, "Евгений Онегин нашего времени"; 1890 г. - А. Разоренов, "Продолжение и окончание романа А. Пушкина "Евгений Онегин"; 1896 г. - Л.Г. Мунштейн (под псевдонимом Lolo), "Онегин наших дней"; 1899 г. - вероятно, А. Лякидэ (по крайней мере, подписал предисловие) "Судьба лучшего человека. рассказ в стихах, приписываемый А.С.Пушкину". 1911 г. - В. Руадзе, "Внук Онегина" сильно сиквелистый сиквел, очень много новых персонажей Дальше - меньше Онегина, больше высмеиваний бытовых недостатков времени. 1927 г. - "Товарищ Евгений Онегин". Отрывки в журнале "Бегемот" - пять строф, пять авторов: Л. Волженин, Д. Цензор, В. Князев, В. Воинов и А. д'Актиль; 1932 г. - А. Архангельский, М. Пустынин "Евгений Онегин в Москве"; 1934 г. - Верховский, "Евгений Онегин в Ленинграде"; 1946 г. - А. Хазин, "Возвращение Онегина". (список приведен по книге В.Г. Дмитриева "По стране Литературии").
На данные момент также существует множество интернет-произведений, посвященных ЕО, где действие, в основном, происходит в современном мире, ну и, разумеется, замечательные фанфики, в основном хотя нет, по-моему, все слэшные.
Текст Минаева, "Евгений Онегин наших дней". Вот что конкретно об этом тексте пишет в своей статье сэй FleetinG_: "...Зато буйно расцветали всяческие AU по мотивам романа. Так, в 1865 году появилась поэма Д.Д.Минаева «Евгений Онегин нашего времени», причем автор размахнулся аж на кроссовер, и ни много ни мало как с «Отцами и детьми» Тургенева. Получилось вот так:
Мой дядя, как Кирсанов Павел, Когда не в шутку занемог, Он натирать себя заставил Духами с головы до ног.
Или, например, вот как:
Онегин, добрый мой приятель, Был по Базарову скроен. Как тот, лягушек резал он, Как тот, искусства порицатель, Как тот, поэтов не ценил И с аппетитом ел и пил. (...) Не воспевал он дамских ножек, Для женщин жизни не терял, Аналитический свой ножик Он в чувство каждого вонзал.
Ясно, что столь «прогрессивный» герой ни на какой дуэли с Ленским не стрелялся, а, побывав шафером на его свадьбе с Ольгой, взял у него «четыре красненьких взаймы» и отправился путешествовать. Татьяна же вышла за подагрического старичка, потом ее судили за отравление мужа, но, так как прокурором был Онегин, а защитником — Ленский, присяжным ничего не оставалось, как оправдать несчастную..."
Но, на мой взгляд, "ЕО наших дней" все-таки нельзя назвать кроссовером. Да, автор делает Онегина нигилистом-медиком и постоянно сравнивает с Базаровым, упоминает "Отцов и детей"; но не вводит ни одного прямого персонажа или события из романа Тургенева. Упоминания "Отцов и детей", скорее, просто отсылки. Онегин Минаева похож на Базарова и словами, и, в чем-то, поступками, но это все же не Базаров. Здесь, скорее, просто AU и ООС; жанр, разумеется, юмор (ну, некоторая грусть ближе к концу есть). И, хотя над текстом канона очень много издевок, окончание поэмы представляет собой некий уважительный дисклеймер.
Немного о творчестве Дмитрия Дмитриевич Минаева. читать дальшеСам о себе господин Минаев писал: "..и даже к финским скалам бурым Он обращался с каламбуром".
Кроме "ЕО наших дней" он является автором фанфиков на: - "Войну и мир" Льва Толстого (+ частичный кроссовер, в основном, в стиле, с "Бородино" Лермонтова). Название: "Война и мир. Подражание Лермонтову и графу Льву Толстому"; - Некрасова и его поэму "Кому на Руси жить хорошо". Название: "Кому на свете жить плохо"; - Грибоедова, "Горе от ума". Название: "Москвичи на лекции по философии" (об этом произведении сэй FleetinG_ также упоминает в своей статье); - Данте, "Божественная комедия". Название: "Ад. Поэма в трех песнях" а также некоторых других.
Мой вариант текста "Евгения Онегина наших дней" - из издания "Художественной литературы" 1986 года; главы об убийстве и суде в нем нет. Публикую то, что есть; т.е. вариант из четырех законченных глав.
I «Мой дядя, как Кирсанов Павел Когда не в шутку занемог, То натирать себя заставил Духами с головы до ног. В последний раз, на смертном ложе, Хотел придать он нежность коже И — приказал нам долго жить... Я мог наследство получить: Оставил дом он в три этажа; Но у него нашлись враги, И дом был продан за долги, А так как «собственность есть кража» (Как где-то высказал Прудон), Я рад, что дома был лишен». II Так думал в Северной Пальмире Магистр естественных наук, Пришлец из Западной Сибири, Семинариста старший внук. Друзья мои! без проволочки Хочу сейчас же, с первой строчки, С героем повести моей Вас познакомить поскорей. Онегин, добрый мой приятель, Был по Базарову скроен: Как тот, лягушек резал он, Как тот, искусства порицатель, Как тот, поэтов не ценил И с аппетитом ел и пил.
III Он не толкался в модном свете Прочел заглавья многих книг, Не размышлял о туалете И никогда волос не стриг. Умел он в споре ядовито Воскликнуть вслух: «Вот дураки-то!» Умел врага отделать в пух: «Шекспир ваш — то же, что лопух!» Готовый с яростью ужасной Свалить любой авторитет, Хотя б его ценил весь свет, И скоро критик первоклассный С большою смелостью решил, Что он умен и очень мил.
IV Он отрицал искусство яро, Пугал угрюмым взглядом дам; Ему гаванская сигара Дороже всех высоких драм. Все отвергая на свободе, Читал он Фогта в переводе, Ореста Миллера труды; Он к Миллю скрыть не мог вражды, И с современным публицистом Согласен был приятель наш, Что Милль — невежда и торгаш, И вслед за мрачным нигилистом Произносил, что негр есть скот, Едва ли стоящий забот.
V Бывало, он еще в постеле. Чтоб дать себя кухарке знать, Начнет пред нею не без цели Авторитеты разрушать, Бранить Вольтера и Бэкона, Корнеля, Гете и Мильтона И, булкой набивая рот, Цикорный кофе жадно пьет. Как враг прогулок и шатанья, Он сил напрасно не терял, И лишь статьи порой писал В одно реальное изданье, И часто пасмурен и хмур Был от помарок корректур.
VI Но за обед пора садиться. Куда же мчится он, куда? Морозной пылью серебрится Его густая борода. Бежит к кухмистеру Евгений И там, без дальних объяснений, Велит к столу себе подать Обед копеек в тридцать пять; Свершает трапезу он живо, Пересмотревши пук газет, И заливает жир котлет Бутылкой кроновского пива, Ворча, что хуже прежних лет Стал Крон, и Фриц, и Казалет.
VII Кулис почетным гражданином Онегин не был; издавна Браня театр по всем гостиным, Мешал он с Нильским Бурдина. Трактуя часто как медведей Творцов классических комедий, Он мог кричать в театре: «bis!» Лишь для хорошеньких актрис. Он заходил минуты на три, Билет имея даровой, Взглянуть, с поникшей головой, Как драму новую в театре Давал знакомый драматург (А ими полон Петербург).
VIII Театр уж полон. Газ блистает, Стучат в партере каблуки, Раек неистово зевает, Бьют у подъезда рысаки. Вот потянулось представленье, И началась с того мгновенья С дремотой в публике борьба. Давалась драма «Не судьба». Хлопочут бедные актеры, Стараясь автору помочь, И, сон желая превозмочь, Ведут по ложам разговоры Купцы с Апраксина двора И шепчут женам: «Спать пора!..»
IX Театр весь спит. Онегин входит, Идет меж ног в девятый ряд, Глазами публику обводит, Откинув волосы назад. Насилу выслушав пол-акта, На ложу авторскую как-то Он покосился, молвив: «Вздор!» И чрез пустынный коридор Шаги направил он к буфету, Где съел с икрою бутерброд, Потом зевнул во весь свой рот, Махнул рукой на драму эту, И, пледом закрывая грудь, Онегин вновь пустился в путь.
X Изображу ль в картине яркой Уединенный кабинет С огромной печью, очень жаркой, Где жил Онегин пять-шесть лет В соседстве с шведкою-старушкой? Окно без стор, часы с кукушкой, Диван клеенчатый в углу Да стул, приставленный к столу, Где на листе от старых лекций Лежал креоновский табак... На ширмы брошен старый фрак. Скелетов несколько коллекций И пара голых черепов Глядят в тени меж двух шкапов.
XI Ряд книг на полках небеленых, Клочки бумаги, стертый грош... Чуть видны в рамках запыленных Жан Жак Руссо и Ригольбош. Бутыль чернил, бутылка рома, Портфель и Шлоссера два тома, Сигары в пачке, микроскоп И без стекла стереоскоп; Два неразрезанных журнала И неоконченный рассказ, Где несколько начальных фраз Перо героя замарало, Но женских ножек и голов Там не чертил он вместо слов.
XII О муза! ты была бы рада Начать иначе свой обзор: «Янтарь на трубках Цареграда, Хрусталь, и бронза, и фарфор», И все, что любят в модном свете. Наставить в этом кабинете; Но мой герой, увы, не фат, И будуарный аромат Из кабинета гнал он строго, И высший свет он презирал, Хоть в высшем свете не бывал, Но так как фосфору в нем много, То он, друзья, заочно мог Быть к светским людям очень строг.
XIII Не воспевал он дамских ножек, Для женщин жизни не терял, Анатомический свой ножик Он в чувство каждое вонзал, Бесил артистов до азарта, Браня Россини и Моцарта, И поражать любил народ, Сказав, что Пушкин — идиот. С любой красавицей при встрече Вопрос о браках поднимал Иль, как Базаров, восклицал: «У вас отличнейшие плечи!» И речь сводил на геморрой... Он в новом роде был герой.
XIV Среди бесцельных похождений Уже томился скукой он, Но вдруг, в одно из воскресений, С письмом явился почтальон. К нему писал приятель Ленский: Затишье жизни деревенской Ему описывал тепло И звал его в свое село. Онегин думает: «Поеду! Пусть Ленский глуп, пусть он поэт,- Но до того мне дела нет, Зато он к каждому обеду Подаст отличное вино! Итак, поеду! Решено...»
XV О ты, прелестная Татьяна! Ужель тебя несчастье ждет? Но забегать еще мне рано С моим Онегиным вперед. Пока он в шумном Петрограде Сбирает платье и тетради И наполняет кошелек — Мы отдохнем на краткий срок; Потом ряд новых приключений Включит дальнейший мой рассказ. Я опишу в стихах для вас «Деревню, где скучал Евгений», Как жил, что делал он в степи... О мой читатель, потерпи!..
ГЛАВА ВТОРАЯ
I «Деревня, где скучал Евгений», Хотел я было описать, Но скука — праздных фатов гений - Его не смела посещать. Став поселенцем деревенским, Он целый день возился с Ленским, Стыдил ленивого певца За жажду брачного венца, Читал отрывки из Дарвина, Сводил открытьям алфавит И елисеевский лафит Лил из хрустального графина, А Ленский слушал и слагал Для милой Ольги мадригал.
II Про органическую клетку Онегин другу говорил, А Ленский Ларину-соседку Ему в ответ превозносил. Один — хвалил умно и жарко Труды Лапласа и Ламарка, Труды Мюссе, Жоли, Пуше, А друг его — поэт в душе, Поднявшись рано до рассвета, Головки, ножки рисовал И, вместо дела, отвечал Стихами Майкова и Фета. Онегин прикусил язык И сбросил в печку полку книг,
III Творенья Байрона, Шекспира И много доблестных славян, Которых северная лира Вводила юношей в обман. Поступком нового Омара (Я уж сказал: ему сигара Была дороже, чем Мильтон) Был Ленский очень возмущен. Не поскупясь на монологи, С ним говорил он битый час, Потом свой сельский тарантас Велел готовить для дороги И, сбросив пестрый свой халат, Облекся в праздничный наряд,
IV «Куда ты?» — «К Лариным».— «Так скоро! С тобой мы были там вчера...» «Мой друг, теперь мне не до спора: Я Ольгой зван еще с утра. А что ты скажешь о Татьяне? Предупредить спешу заране: В тебя, мне кажется, она, К несчастью, очень влюблена. Я наблюдал за ней немножко: Вчера чертила на стекле Она твой вензель: 0 и Е, Склонясь головкой у окошка. О ней какого мненья ты?» «Я враг унылой красоты
V И этих барышень слезливых, Влюбленных в звезды и луну, Всегда пугливых, молчаливых... Я их увижу — и зевну. Они живут весь век без цели И под подушкою постели__ Романы пошлые хранят, А в нашем обществе молчат, Да угощают сладким чаем, Да упражняются в любви, Танцуя с нами vis-à-vis, Хоть мы любви от них не чаем... Все ж поклонись им, не забудь». «Пока прощай!» — «Счастливый путь!»
VI Меж тем, действительно, в Татьяне Проснулась страсть. Теперь она Лепечет ночью старой няне: «Я... знаешь, няня... влюблена...» «Усни, родная, бога ради!» Но при мерцающей лампаде, Ночной луной озарена, Она твердит: «Я влюблена!» Сорочка с плеч ее спадает, Она не спит в слезах всю ночь. Чем услужить ей, чем помочь, Старушка сонная не знает И лоб Татьяны молодой Кропит крещенскою водой.
VII Вот Ленский к Лариным явился, Сестра к Владимиру бежит. «Один!» — взор Тани помутился... «Один!» — чуть слышно говорит. «А друг ваш?» — молвила старушка. «Он занят. Новая лягушка Ему попалась, и мой друг Ей посвящает свой досуг... Вот вам мое стихотворенье!» Тут Ленский Ольге подает Влюбленной музы новый плод, А в зале подано варенье И — чем богаты их сады — С зеленой яблони плоды.
VIII Проходят дни. Нейдет Евгений. Однажды, званный на пирог, Приехал он, но трех мгновений В гостиной высидеть не мог. Он похвалил пирог отличный И отдал дань воде брусничной, Хозяйке бросил пару слов, Фуражку взял — и был таков. Служанку, шедшую с посудой И с свежим веником в руках, Случайно встретивши в сенях, Назвал Лурлеей полногрудой, Взглянул на тучи и шажком Домой отправился пешком.
IX Прошло три дня. Проснувшись рано, Когда еще Владимир спал, Когда вдали, в волнах тумана, Денницы луч едва блистал, Онегин вышел в сад пустынный, Побрел вперед аллеей длинной, Но вдруг, как лист перед травой, Мальчишка с рыжей головой Перед Онегиным явился. «Письмо к вам, сударь, из села»,— Проговорил и как стрела Он в боковой тропинке скрылся. Онегин стал читать тогда Письмо Татьяны, господа!
X Читалось с трепетом, бывало, Письмо Татьяны дорогой, Но поколенье то увяло Иль уж вступило в гроб ногой. Онегин — верьте иль не верьте — Сорвал облатку на конверте И, сев спокойно на пенек, Сказал сквозь зубы: «Ну, денек!» И стал читать не без улыбки, Царапал ногтем на листе При каждой новой темноте Иль грамматической ошибке, В письмо вставляя целый ряд Непозволительных цитат:
П и с ь м о Татьяны к Евгению Онегину
Я к вам пишу — чего же боле? (В любви признанье! вот те на!) Теперь, я знаю, в вашей воле Подумать, как смешна она. (Еще бы! как еще смешна!) Сначала я молчать хотела (Недурно б было помолчать!), Когда б надежду я имела Хоть раз в неделю вас встречать, Чтоб только слушать ваши речи... (Вот любопытная черта: Не раскрывал пред ней я рта От первой до последней встречи.) Зачем вы посетили нас? (0 мой создатель! вот беда-то?) Я никогда б не знала вас И, новым чувством не объята, Была б со временем — как знать (Так чем же я-то мог мешать? Иль понимать я стал все туго!..) — И превосходная супруга И добродетельная мать. (Живи как знаешь в этом свете! С кем хочешь шествуй к алтарю!..) Но в высшем суждено совете: Ты — мой теперь!.. (Благодарю!) Я знаю, ты мне послан богом (Ведь это, наконец, разбой!), Вся жизнь моя была залогом Свиданья верного с тобой. Ты в снах ко мне являлся часто (Да чем же я тут виноват? Приснился вам я, ну и баста! — Про всякий вздор не говорят), В душе твой голос раздавался Давно... Нет, это был не сон!.. (Вот неожиданно попался! Вот вам Вольмар и Ричардсон!) Не правда ль? Я тебя слыхала, Ты в тишине меня встречал, Когда я бедным помогала? (Татьяна Дмитревна! Скандала Такого я не ожидал! Вы помогали бедным. Верю, И это делает вам честь: Имейте жалость даже к зверю, Но для чего ж неправду плесть? Прогулок тайных ожидая, Не шел за вами никогда я И не следил из-за куста: Ведь это просто клевета.) И в это самое мгновенье Не ты ли, милое виденье, В прозрачной темноте мелькнул, Приникнул тихо к изголовью? (Нет просто меры пустословью: Ведь я еще не Вельзевул. Я ночью сплю всегда, не тень я, Я человек, а не виденье.) Кто ты? скорее дай ответ. Кто ты? мой ангел ли хранитель? (Я ваш, сударыня, сосед.) Или коварный искуситель? (Вас искушать охоты нет.) Никто меня не понимает (Кому понятна ерунда?), Вообрази, я здесь одна, Рассудок мой изнемогает. (Безделье — вот в чем вся вина. Трудиться, барышня, вам ново; Труд освежил бы разум ваш: Статьи читайте Шелгунова И позабудьте эту блажь.) Кончаю. Страшно перечесть... (Ну, перечесть бы не мешало: В письме нелепостей немало И разных глупостей — не счесть, И я от вашего припадка Не стану таять в уголке, Хоть сохла, может быть, облатка На воспаленном языке.)
XI Конец. — «Задать ей нужно гонку За болтовню и этот бред. Все, что простительно ребенку, То — безобразно в двадцать лет. И вот плоды от неразвитья!..» Но здесь прерву рассказа нить я И умолчу, как мой герой Ворчал и дулся той порой На праздных дев, всех взятых вместе, Как ноги грел у камелька, Как Ленский, встав с пуховика, Вновь разболтался о невесте, Бульдога черного ласкал И дождь осенний проклинал.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
I «Сегодня Ольги день рожденья». «Что ж из того?» — «Нам нужно быть: Вчера мне дали порученье Тебя хоть силой притащить». «Помилуй, там с тоски умру я И, у труда часы воруя, Весь вечер потеряю, но...» Онегин вспомнил, что давно Татьяна ждет его ответа, Что нужно ей прочесть урок... Письма измятого листок В карман широкого жилета Он опустил и через час Уселся с Ленским в тарантас.
II Меж тем у Лариных толпились Соседи,— подан самовар, На блюдах сласти разносились, И о рядах кадрильных пар Шептались танцев коноводы; Шумели сельские Немвроды, Хваля псарей своих, собак, И пили сладостный коньяк. Девиц танцующая раса Бродила в зале и ждала, Когда в углу из-за стола Раздастся рокот контрабаса И закружится сонм девиц Под скрип смычков и половиц.
III Свежа, нарядна и румяна, Ждет Ольга в гости жениха. Одна унылая Татьяна Сидит безмолвна и тиха, Бледна, как снег под лунным светом, Как небо ночи финским летом, И молчалива и грустна, В толпе гостей она одна; Полна тревоги и сомнений, Татьяна думает теперь: Вот, вот сейчас отворят дверь, Пред ней очутится Евгений... Как ей взглянуть, что ей сказать, Что будет ей он отвечать?..
IV Но, чу! вот слышен конский топот И колокольчик у крыльца. «Онегин! Ленский!..» — в зале шепот Летит... На Тане нет лица. Полусознательно со стула Приподнялась и соскользнула Она с террасы в темный сад... Идет, боясь взглянуть назад, Рыданья просятся наружу, В груди любовь, и страх, и стыд, Татьяна робкая дрожит... Так, изменив ревнивцу мужу, Порой несчастная жена Трепещет, ужаса полна.
V Татьяна бедная страдала И на скамье меж двух берез Она в отчаяньи упала, Скрывать не в силах больше слез, И нет конца ее обетам... «Что он подумает об этом Письме? Какой мне даст ответ? Ужель с ужасным словом «нет» Придет ко мне мой добрый гений?..» Но вдруг — шаги... песок хрустит... Татьяна вздрогнула, глядит: Пред ней в саду стоит Евгений И, сняв фуражку с головы, Ей говорит: «Здоровы ль вы?
VI Ну, духота! Пот льется градом...» Потом он вынул свой платок, Стер пот с лица, сел с Таней рядом И начал длинный монолог О том, что физик Маттеучи Был ярким солнцем в темной туче, Что всем нам праотец — полип, И что похож на мелкий гриб Acetabulum известковый, Что от несчастий всех народ Ассоциация спасет, Что реалист закалки новой — Иль пьянства мрачного поэт, Иль гениальный Архимед.
VII Потолковав о меньшем брате, Онегин начал речь опять: «Татьяна Дмитревна! я кстати Хотел совет вам добрый дать. Ко мне письмо вы написали И им отлично доказали, Что вы — чувствительны, больны, Но, но... простите... неумны. Любовь не может вдруг явиться: Вам чужд и я, и мой язык, И я, ей-богу, стал в тупик — Как вы изволили влюбиться В два-три визита, с пары фраз? Нет, не любовь смутила вас.
VIII Когда б без дела, без занятья Не убивали жизни вы (Жизнь без труда — не мог понять я), Когда б развитьем головы Вы занялись, забыв романы, И вечно бледный лик Дианы, И неба звездного лазурь, Тогда б, клянусь, такая дурь К вам не являлась в наказанье, И я, слуга покорный ваш, Не знал, что вам приходит блажь Писать любовные посланья И в том другого уверять, Чего самим вам не понять.
IX Какой вы будете женою? Что вы за мать, скажите мне, Умея только пред луною Мечтать в полночной тишине? Что для жены быть может хуже — Искать опоры только в муже, Его трудиться заставлять, Самой же плакать и вздыхать, Краснеть пред дочерью и сыном, Своим невежеством казнясь, И постепенно падать в грязь!.. Муж будет честным гражданином, Жена же — куклою немой!.. Вот идеал, но он не мой...
X Я все сказал. Теперь довольно. Наш разговор забыть я рад, И вам отдам я добровольно Письмо безумное назад. Мы все от случая зависим, И мой совет — подобных писем Вам не писать... Но уж темно, Нас, верно, дома ждут давно, Притом же я проголодался, Татьяна Дмитревна, пора... Теперь свалилась с плеч гора, И аппетит мой разыгрался. Но я вперед пока пойду». Без слез, без звука, как в чаду,
XI Сидела бледная Татьяна... Увы, Татьяне ль оценить, Что он, герой ее романа, Не мог иначе поступить? Певцом Онегин оклеветан: Мог только дать такой ответ он Татьяне, барышне простой. О мой читатель! Удостой Вниманьем нового героя И, размышляя, оцени, Что так поступит в наши дни Онегин лучшего покроя, Онегин, сшитый напоказ Одним из критиков для нас.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
I Что за роман, где нет дуэли! Я описать, конечно б, мог, Как, прислонясь к высокой ели, Онегин молча взвел курок, Как пулю вбил он в ствол граненый, Раздался выстрел и, сраженный Своим приятелем, поэт Упал, роняя пистолет. Я мог с эффектом несомненным Сложить про бой пять новых строф, Но мой Онегин не таков: Он с хладнокровьем неизменным, Не посмотревши на запрет, Вошел бы в чумный лазарет,
II Где ряд больных почти уж вымер; Но мог сказать: «Вы глупы, сэр», Когда б задумал вдруг Владимир Его поставить на барьер. На эпиграмму он нередко Мог эпиграммы сыпать метко, Но на барьер — таков принцип — Его поставить не могли б, И в крайнем случае скандала, В толпе обиженных глупцов, Онегин мой в конце концов Прибегнет к помощи шандала, К обломку стула, кочерги И — горе вам тогда, враги!..
III Герой мой смел был, как Якушкин, Но все дуэли отвергал... Да, Александр Сергеич Пушкин Его совсем оклеветал. Забывши Лариной истому, Не ссорясь с Ленским по-пустому И у него взяв до зимы Четыре красненьких взаймы, Онегин снова в путь пустился... Теперь пропустим лишний год, Пропустим целый эпизод, Как Ленский сватался, женился И как Татьяну из села В Москву мамаша увезла,
IV Как под влияньем страсти нежной Не шла Татьяна под венец И в брак законный, неизбежный Она вступила наконец... Мы, сократив свою дорогу, Приступим прямо к эпилогу... Итак, однажды на полке, С мочалкой взмыленной в руке, Лежал Онегин в невской бане И по привычке рассуждал С своим знакомым: «Не бывал Я в вашем клубе. Россияне Приличней дела не найдут: Лото и танцы — вот их труд.
V Вы в клуб отсюда?» — «В Молодцовский... Вы не хотите ль заглянуть?» «По мне так в бане Туляковской Гораздо лучше отдохнуть». «Там нынче чтенье, съезд немалый... Раз можно съездить».— «Что ж, пожалуй, На полчаса я заверну... Эй, друг любезный, банщик! Ну, Теперь на каменку поддай-ка... Еще, еще, вот так... вот так... Пусть буду красен я, как рак Иль как филипповская сайка... Всех европейцев перерос, Придумав бани, мудрый росс!..
VI Ну, в клуб теперь!..» Был клуб уж полон. Онегин, хмурясь, входит в зал, Толпу мужчин, «прекрасный пол» он В блестящей зале увидал. Пестрели шлейфы, панталоны, Наколки, ленты и шиньоны, Чепцы, мантильи, парики... Мелькали дети, старики И капитальные невесты. Они на всех смотрели так: С тобой тогда вступлю я в брак, Когда получишь в жизни вес ты, И крупный чин, и важный пост, И капитал положишь в рост.
VII Там были ветхие калеки В дыму у ломберных столов, Там были невские ацтеки — Опора танцев и балов; Неповоротливы и скромны, Там были девы из Коломны И с Петербургской стороны. В четыре фута вышины, С ртом наподобье арки целой, Там был какой-то фотограф, Какой-то князь, какой-то граф, Там был, с походкою несмелой, С старинной мягкостыо манер, Седой как лунь акционер.
VIII Там был и крошечный писатель, Живущий гением пера, Хромой, как Байрон, и каратель Купцов Апраксина двора. Там был один болтун столичный, Отличный франт, танцор отличный, Собой плснявший клубных дам; Там был на этот раз я сам... Онегин в клубе, полный злости, Стал наблюдать, как игроки, Не без дрожания руки, Вокруг столов меняли кости, Сердясь на целый мир за то, Что разоряет их лото.
IX Над игроками дым табачный Волнами в комнатах ходил, И за игрой Онегин мрачный В тот час рассеянно следил. Вдруг у меня спросил он прямо: «Скажите мне, кто эта дама Играет в домино-лото?» «Ее не знает здесь никто». «Ужель она?.. Да это словно Татьяна Ларина... ей-ей!..» Идет Онегин прямо к ней, Подходит ближе и безмолвно Глядит на даму наш герой. Но, занята своей игрой,
X Татьяна глаз не поднимала. С волненьем бледного лица Она свой проигрыш считала... Она — о, плачьте без конца, Певцы любви и юных граций! — Следя за кучей ассигнаций, Она, как страстный банкомет, Готова ночи напролет Сидеть в дыму сигар и трубок И все играть, играть, играть... Счет деньгам может лишь слетать Теперь с ее прекрасных губок... Вдруг Таня вздрогнула, глядит: Онегин рядом с ней стоит.
XI Друзья, не в клубе (что за проза! Воскликнете вы, может быть), Но в будуаре с книжкой Дроза Я мог Татьяну посадить, Мог говорить ее заставить: «Я вас люблю — к чему лукавить! Но я другому отдана...» Затем бы верная жена, Смягчая гордость увлеченьем, Герою проповедь прочла И для финала бы дала Мораль с эффектным заключеньем; Но для финала я избрал Не без причины клубный зал.
XII Роман любви, роман старинный С луной, с безмолвным tête-à-tête, В тени ветвей в аллее длинной — Не в наших нравах. Как поэт Непоэтической эпохи, Я слышал дам столичных вздохи Лишь у игорного стола, Где только стуколка могла Все их лицо разжечь румянцем. Досуги их идут на то: От танцев — отдых за лото, И карты — добавленье к танцам; С их уст слетает не «люблю», Но «пас», «стучу» или «куплю»...
XIII На каждый век — свои игрушки. К нам не вернется век ваш вновь, Сантиментальные старушки! Играли бабушки — «в любовь», Играют «в стуколку» их внучки... И те и эти — белоручки, Им надо чем-нибудь играть, Но если станем выбирать, То я, как истый пролетарий, В обиду бабушек не дам... Избавь нас бог от новых дам, Когда они наш гонорарий, Назло всем толкам и речам, Мотают в клубах по ночам.
XIV Кто ж удивится, что Татьяну Онегин в клубе повстречал? Она встает, идет к дивану, И в этой даме не узнал Евгений прежней девы томной, Пугливой, влюбчивой и скромной. «Евгений Павлыч! Bonsoir!.. Пойдемте! здесь ужасный жар... Я рада вам... Известно вам уж,— Вам Ленский, верно, рассказал,— Что вышла замуж я?» — «Не знал!» «Да, уж полгода вышла замуж...» «И счастливы?» — «Как вам сказать!.. Мой муж не хочет мне мешать —
XV Ни в чем. Привыкла здесь играть я В лото и езжу иногда...» «Нашли отличное занятье!» «В игре нет счастья — вот беда!» «Ну, есть зато очаг семейный...» «Да, кстати, дом наш — на Литейной: По четвергам у нас игра Бывает с самого утра. Я жду вас... Право, не заметим, Как день промчится за игрой...» «Я езжу к женщинам порой, Но только, право, не за этим, Скажу, как Чацкий...» — «Пустяки! Мы вас запишем в игроки.
XVI А вот мой муж идет...» Подходит Старик походкой вялой к ним И важно речь о том заводит, Что Пальмерстон незаменим, Что молодежь бежит от службы, Что это — странно: почему ж бы Ей видных мест не занимать И награжденья получать... «Все это вздор».— «Так что же вас-то Так занимает, господа?» «У нас немало есть труда: Мы отрицаем все — и баста». Муж что-то под нос промычал И за женой поплелся в зал. Конец, моя поэма спета... Прошу прощенья у славян И у славянского поэта, Что я классический роман Подверг цинической поверке, Перекроил по новой мерке И перешил на новый лад. Но я ли в этом виноват? Пусть устыдится критик бедный, Что он в бессилии толкал Поэта гордый пьедестал. Но от руки его безвредной И лавр не сдвинулся с чела, И слава та же, что была. Август — октябрь 1865
Зеркала и совокупление отвратительны, ибо умножают количество людей.
Mozart doesn't sing lullabies. Манга о великих композиторах.
Обложка: Титульный лист:
Название: Mozart Doesn't Sing Lullabies Автор: Arisugawa Rui Количество томов: 4 Жанр: исторический, мистика Язык: английский.
Сюжет странен, но он к тому же ещё и на английском, что вдвое затрудняет понимание (если, конечно, там вообще есть, что понимать). Манга посвящена приключениям Бетховена и Карла Черни, его ученика. Вместе с Шубертом они пытаются найти некие полумистические записи Моцарта, неизвестную музыку (колыбельные), возможно, ставшую причиной его, Моцарта, смерти. В итоге герои расследуют смерть Моцарта, ищут мистические колыбельные, исполняют концерты и где-то там ещё обещали любовную линию (гетную).
Рисовка, честно говоря, мне не очень понравилась, но на вкус и цвет. Исторические соответствия...гмм. Может быть, есть. Может быть, и немало; но только в деталях.
Ссылка: entropy-manga.com/projects/mozart/ (на английский переведены пока только два первых тома и часть третьего). Скачивать с Энтропии удобно, самые тяжелые архивы не превышают 15 Mb (но обычно - 8-9 Mb).
Зеркала и совокупление отвратительны, ибо умножают количество людей.
Телени, или оборотная сторона медали.
"Произведение, датированное 1893 годом, по самой распространенной версии принадлежит перу Оскара Уайльда. Однако далеко не все считают данную версию правдивой, и "Телени" приписывают друзьям Уальда, C. Фраю, ... Этот роман в свое время стал настоящей сенсацией, абсолютно шокировав чопорную британскую публику."
Ладно, а теперь о собственных впечатлениях: Я прекрасно понимаю, чему несчастные англичане позапрошлого века были... кхм... удивлены, прочитав "Телени". Однополая любовь, описанные без толики стеснения эротические (а чаще порнографические) сцены и редкие слабо трепыхающиеся намеки на наличие сюжета. И все это восхитительным уайльдовским языком, который не портит даже перевод.
Итог: Очень красиво прописанная порнуха девятнадцатого века. Наслаждайтесь!
Зеркала и совокупление отвратительны, ибо умножают количество людей.
Советские диафильмы.
снова вспоминаем детство Советские диафильмы (помните? рисунки с подписями), детские (в основном) мультипликационные сюжеты. 25 историй. Самый старый "мультфильм" данного набора датирован 1951 годом, самый новый - 1988-ым. Кроме историй для детей младшего возраста представлены ещё, например, диафильмы по Стругацким ("Девятая планета Тайи"), конандойлевский "Затерянный мир", "Андромеда" по роману Хойла и Эллиота, биография (с множеством примеров работ) датского художника Херлуфа Бидструпа и т.д.
Содержание:
01. Кот Скорняк, 1988 02. Незнайка на Луне, 1981 03. Брат Хоттабыча Омар Юсуф, 1963 04. Сказка о Золотом Петушке, 1973 05. Игрушки, 1977 06. Приключения Мюнхаузена, 1957 07. Карлсон Вернулся, часть 1, 1982 08. Карлсон Вернулся, часть 2, 1982 09. Карлик-Нос, 1964 10. Аленький Цветочек, 1963 11. Храбрый Портной, 1971 12. Робот, Которому Захотелось Спать, 1975 13. Баранкин, Будь Человеком! 2 части, 1980 14. Зима Пропала, 1951 15. Пеппи Длинныйчулок, 1971 16. Дядя Стёпа, 1963 17. Карлсон Опять Проказничает, 1978 18. Бородино, 1964 19. Херлуф Бидструп, 1964 20. Андромеда, 1968 21. Робот ЭЛ-76 Попадает Не Туда, 1967 22. Мамонт Монтигомо, 1973 23. Охотники за Динозаврами, 1967 24. Затерянный Мир, 1968 25. Девятая Планета Тайи, 1964
Кадры: Херлуф Бидструп
Затерянный мир
Брат Хоттабыча Омар Юсуф
После распаковки архива внутри увидите 25 папок с соответствующими названиями. Однако можно просмотреть все и в более красивом и удобном и ностальгическом режиме "Диафильм" (флэш). Для этого нужно открыть файл index. Сделано мило, удобно и с душой.
Зеркала и совокупление отвратительны, ибо умножают количество людей.
Фэндом: "Золотой теленок", Е. Ильф и Е. Петров. Название: Голубая луна Адама Козлевича Автор: Flow Пэйринг: читаем. Жанр: дневник. трагедия, конечно, но я бы назвала юмором Рейтинг: PG-13, слэш Размер: мини Ссылка: phoenix-2772.livejournal.com/55117.html#cutid1
Фандом: С.Т.Аксаков, "Аленький цветочек" Название: Сказка для слэшера Автор: Jean-Paul Пейринг: Чудище лесное/Купец, отец трех дочерей Рейтинг: R, слэш Жанр: сказка, драббл Ссылка: jean-paul-slash.narod.ru/other_fics/alenkiizvet...
Фандом: Б. Акунин, "Азазель" Название: На потом Автор: Jean-Paul Пейринг: Фандорин\Бриллинг Рейтинг: не выставлен. Вероятно, PG. Слэш Жанр: драббл Ссылка: jean-paul-slash.narod.ru/other_fics/azazel.html
Фандом: А. Милн, "Винни-Пух и все-все-все". Название: Как это делают кролики Автор: Jean-Paul Пейринг: Кролик/Ослик ИА Рейтинг: НЦ-21, слэш Жанр: драббл Ссылка: jean-paul-slash.narod.ru/other_fics/ia_krolik.h...
Фандом: Братья Вайнеры, "Эра милосердия" (Место встречи изменить нельзя). Название: Завтра Автор: Jean-Paul Пейринг: Жеглов/Шарапов Рейтинг: не выставлен. Вероятно, PG. Слэш Жанр: драббл Ссылка: jean-paul-slash.narod.ru/other_fics/mvin.html
Фандом: И.Ильф и Е.Петров, "Золотой теленок". Название: Красота спасет мир Автор: Jean-Paul Пейринг: Остап Бендер/Шура Балаганов Рейтинг: не выставлен. Вероятно, PG. Слэш Жанр: драббл Ссылка: jean-paul-slash.narod.ru/other_fics/bender.html
Зеркала и совокупление отвратительны, ибо умножают количество людей.
Фандом: ГП Название: Rules Of The Game Автор: Terry Bolger Пейринг: Северус Снейп / Барти Крауч-младший Рейтинг: NC-17, слэш Жанр: драма Размер: мини Ссылка: hpfanfiction.borda.ru/?1-3-0-00000014-000-0-0-1...